На поклон к Путину: является ли визит Абэ началом «постоднополярного мира»

Федеральное агентство новостей — о том, с чем пожаловал в Россию премьер-министр Японии Синдзо Абэ.

Премьер-министр Японии прибыл в Россию с неофициальным визитом, чтобы провести переговоры в Сочи с российским президентом Владимиром Путиным. Заявлено, что будут обсуждаться проблемы заключения мирного договора между двумя странами и связанного с этим договором статуса четырех южнокурильских островов, которые в Стране восходящего солнца считают своими «северными территориями».

Российская сторона, начиная с 1992 года, неоднократно заявляла о своей приверженности дезавуированной СССР в 1960 году (из-за подписания японо-американского договора о безопасности) Московской декларации 1956 года, согласно которой острова Шикотан и Хабомаи должны быть переданы под японский суверенитет после подписания мирного договора.

Кстати, в рамках того же документа, которым было подтверждено прекращение состояния войны между двумя странами, Советский Союз отказался от всех репараций и претензий к Японии, освободил всех осужденных и пленных японских граждан, а также согласился на вступление Японии в ООН. Так сказать, проявил добрую волю, тем самым переведя отношения с официальным Токио в режим перемирия. Которому, как нетрудно подсчитать, в конце этого года исполнится ровно 60 лет. Впрочем, это далеко не рекорд — например, аналогичный режим перемирия на Корейском полуострове действует с 1953 года, причем он был установлен даже не между Пхеньяном и Сеулом, а между КНДР и командованием сил ООН.

Немного истории, недавней и не очень

Вообще-то 2 сентября 1945 года Японская империя подписала Акт капитуляции перед Союзными державами в составе Соединенных Штатов, Китая, Великобритании и Советского Союза, согласно которому обязалась полностью и безоговорочно выполнить условия Потсдамской декларации от 26 июля 1945 года, где говорилось о том, что «японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем».

Как известно, после капитуляции Японии и официального завершения Второй мировой войны практически сразу началась холодная война между бывшими союзниками — в первую очередь, между англо-американским блоком и СССР. Впрочем, в настоящее время и гражданская война в Китае с провозглашением Китайской Народной Республики 1 октября 1949 года, и военные действия в Корее, прекращенные 27 июля 1953 года, все чаще рассматриваются как третий, завершающий этап «большой» Второй мировой войны, которая, согласно этой концепции, началась захватом Маньчжурии японскими войсками (сентябрь 1931 года).

Подписание 8 сентября 1951 года Сан-Францисского мирного договора между Японией и 49 «союзными странами», объявившими себя в состоянии войны со Страной восходящего солнца до 2 сентября 1945 года или находившимися к этой дате под японской оккупацией, разумеется, не соответствовало ни Потсдамской декларации, ни Акту о капитуляции Японии, поскольку Советский Союз данный договор не подписывал. Соответственно, даже оставляя в стороне вопрос о легитимном на тот момент представительстве Китая (Пекин или Тайбей?), имела место подмена субъекта данного договора, то есть, о консенсусе четырех союзных держав, подписавших Потсдамскую декларацию (СССР присоединился к ней 8 августа 1945 года) и принимавших капитуляцию Японии, речи уже не шло. Иными словами, в Сан-Франциско США и их союзники подписали сепаратный (подчеркнем это) мирный договор с Японией, который был не вправе определять принадлежность тех или иных территорий, входивших в состав Японии по состоянию на 7 декабря 1941 года.

 

 

В тексте Сан-Францисского мирного договора (ст. 2с) определялось, что «Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 г.». Сенат США ратифицировал данный договор с оговоркой, что «условия Договора не будут означать признание за СССР каких бы то ни было прав или претензий на территории, принадлежавшие Японии на 7 декабря 1941 г., которые наносили бы ущерб правам и правооснованиям Японии на эти территории, равно как не будут признаваться какие бы то ни было положения в пользу СССР в отношении Японии, содержащиеся в Ялтинском соглашении».

Поэтому не надо говорить о том, что пересмотр «ялтинско-потсдамской» мировой системы начался после уничтожения Советского Союза, — США начали пересматривать ее буквально сразу же после капитуляции Японии, едва успев оккупировать японские острова.

Стоит еще раз подчеркнуть: подписание Сан-Францисского мирного договора означало узурпацию США и Великобританией права остальных союзных держав, обозначенных Актом о капитуляции Японии, определять «те менее крупные острова, которые мы укажем». Такое де-факто исключение СССР и Китая из числа победителей Японии нельзя считать законным — следовательно, Сан-Францисский мирный договор 1951 года не имеет и не может иметь юридической силы в части какого-либо определения территориальных границ Японии. То, что США «прикрылись» при подписании этого договора подписями еще 48 государств, в данном случае — при отсутствии подписей СССР и Китая — абсолютно неважно.

Поэтому и обсуждать тонкости Портсмутского договора, Петербургского договора 1875 года или тем более вообще выведенного за скобки Сан-Францисским мирным договором Симодского договора 1855 года, который в Японии ныне считают правоустанавливающим в вопросе о принадлежности южнокурильских островов, не имеет никакого юридического смысла — их действие было прекращено Актом о капитуляции Японии.

Немного географии, экономической и не только

Почему же Советский Союз и Япония, несмотря на Московскую декларацию 1956 года, так и не заключили полноценный мирный договор с определением статуса южнокурильских островов?

Как утверждается, с советской стороны неофициальным, но твердым условием для заключения мира выдвигалось прекращение американской оккупации Японии и вывод всех военных баз США с японской территории. Что, само собой, выходило далеко за рамки политических возможностей официального Токио. Так, например, остров Окинава был передан США под японскую юрисдикцию только в 1972 году, но площадь американских военных баз, на которые данная юрисдикция не распространяется, до сих пор составляет почти пятую часть территории острова…

Японской же стороной подписание Московской декларации 1956 года рассматривалось только в качестве первого шага по возврату «северных территорий», и выдвигалось требование вернуть не только Шикотан и Хабомаи, но также Итуруп и Кунашир, причем еще до подписания мирного договора между СССР и Японией.

Кстати, территория Южных Курил составляет почти 5000 кв. км (Итуруп — 3200 кв. км, Кунашир —1490 кв. км, Шикотан — 225 кв. км, острова Хабомаи — 100 кв. км), а их население — чуть более 17 тысяч человек, то есть средняя плотность населения — менее 4 человек на 1 кв. км. Сравните это со среднеяпонским показателем: 336 человек на 1 кв. км. То есть на этих островах японцы — даже с учетом местных особенностей — с удовольствием разместили бы более миллиона своего населения.

Но Южные Курилы — это не только 1,5% прибавки к нынешней японской территории. Это еще огромная прибавка к ее акватории, включая преимущественную зону экономических интересов, миллионы тонн рыбы и других морепродуктов, крупные месторождения полезных ископаемых — в том числе уникальное месторождение рениита на острове Итуруп (вулкан Кудрявый). Экономическая цена вопроса определяется на уровне 3 трлн долларов в течение ближайших 50 лет.

Но не менее важна и политическая цена вопроса: в случае передачи хотя бы двух южнокурильских островов под японскую юрисдикцию Охотское море «распечатывается» для прохода в него судов третьих стран, включая военные корабли, что нанесло бы серьезный и, по сути, невосполнимый стратегический ущерб национальной безопасности Российской Федерации. Кроме того, как показывает исторический опыт, политика односторонних уступок каким-либо государством частей своей территории другому государству стране ведет только к усилению территориальных претензий как со стороны данного государства, так и со стороны третьих государств, рассматривается как безусловный признак слабости. Поэтому России рассчитывать на какую-либо нормализацию отношений с Японией после удовлетворения ее претензий на «северные территории» не приходится: как известно, аппетит приходит во время еды.

Немного отношений, личных и не слишком

Так о чем же в таком случае будет говорить Владимир Путин с Синдзо Абэ? Не секрет, что высокий японский гость постоянно демонстрирует свое уважение и приязнь лично к российскому президенту. Что тому причиной — причастность хозяина Кремля к миру восточных единоборств, его независимая от США внешняя политика, попытка сыграть в решении межгосударственных вопросах на личных мотивах, или что-то еще — гадать можно долго и бессмысленно.

 

 

Установленным фактом является лишь то, что Абэ, представитель одного из самых влиятельных семейств японской элиты, в данном вопросе позволяет себе не только не прислушиваться к окрикам из Вашингтона (который, кстати, «настоятельно не рекомендовал» ему нынешнюю поездку в Россию), но и практически необъяснимым образом включать в процесс общения весьма знаковые элементы ритуала поведения вассала по отношению к своему сюзерену, чего не наблюдается в его отношениях с другими политическими лидерами современного мира. Так, на саммите G20 в австралийском Брисбене (15-16 ноября 2014 года), на котором США и их союзники пытались устроить российскому президенту бойкот, Синдзо Абэ перед официальной фотосессией специально подошел к Путину с отведенного для него на другом краю места, чтобы особым образом пожать ему руку…

В японской же прессе нынешний визит Абэ комментировали в основном в том духе, что действующий премьер-министр попытается воздействовать на президента Путина по весьма широкому спектру вопросов, включая урегулирование украинского конфликта, условия снятия антироссийских санкций, расширение Совета Безопасности ООН (куда Япония хочет войти, наряду с Индией и Германией) и так далее. Особое внимание было уделено также совместным экономическим проектам, особенно в сфере энергетики, как основе для «расширения взаимовыгодного сотрудничества и доверия между двумя странами».

Учитывая все более явные изменения в политическом курсе Японии, стремящейся вернуть себе полноценный статус великой державы (укрепление ее Сил самообороны с выходом за конституционные ограничения, инициатива Транстихоокеанского торгового партнерства, координация финансовой деятельности с КНР на фоне «абэномики» и т. д.), можно предположить, что реальные итоги нынешней встречи в «Бочаровом ручье» окажутся неожиданными, выходящими далеко за рамки южнокурильского спора и нацеленными на некий новый контур международных отношений в «постоднополярном мире».