Политика

Забудьте про ОПЕК, отныне цену на нефть определяют секс и технологии

Ник Батлер
Financial Times

Забудьте про ОПЕК. Если картели не могут контролировать производство, они не могут контролировать цены и со временем разваливаются, обычно под злобное улюлюканье недоброжелателей. Ситуация последних шести месяцев свидетельствует о том, что ОПЕК не может контролировать рынок; спросите себя, сколько стран ОПЕК хотят видеть цену в $60 за баррель своей нефти. В Саудовской Аравии некоторые полагают, что низкие цены могут выдавить с рынка конкурирующих поставщиков, но это выглядит как поиск оправдания уже свершившегося факта, заключающегося в падении цен, которое они не могут контролировать. Вопрос теперь в том, как пойдет процесс приспособления к новому ценовому уровню.

Первый и самый очевидный ответ — этот процесс будет крайне болезненным для тех, кто полагался на политически обусловленную цену в $100 и выше. Наступающий год не принесет радости Венесуэле, Алжиру и, конечно, России. Россия стала первой очевидной жертвой нынешнего кризиса, эквивалентом Lehman Brothers в 2008 г., — претендующая на роль сверхдержавы страна, опрокинутая в кризис не подконтрольными ей силами(хотя аналогия хромает, потому что у Lehman не было ядерного оружия).

Сцена завалена искореженными бюджетами и уничтоженными репутациями. Было бы жестоко перечислять банки и консалтинговые фирмы, предсказывавшие в начале года рост цен на нефть до $150, или компании, чьи пессимистичные варианты планов развития основывались на ценах, которые«не могут» упасть ниже $100.

Третий акт нефтяной драмы завершился. Первый был историей о пионерах нефтяной промышленности — [основателе Standard Oil] Рокфеллере, [основателе British Petroleum] Уильяме Ноксе Д’Арси, [основателе Shell] Маркусе Сэмюэле и прочих. Второй акт рассказывал об эпохе «семи сестер», о триумфе глобальных компаний. Третий, длившийся последние 40 лет, — это эпоха ОПЕК.

Но представление не окончено. Вскоре занавес поднимется, и начнется следующий акт, который, как я думаю (возможно, чересчур оптимистично), можно будет определить как эпоху реализма. В IV акте цена нефти будет определяться базовыми рыночными реалиями — предложением, себестоимостью, спросом. Отсюда и заголовок данной колонки.

Бизнес начинается со спроса. Хотя потребление не растет так быстро, как многие ожидали, и вряд ли когда-либо превысит 100 млн баррелей в день (против 90 с небольшим млн сейчас), нынешний уровень будет сохраняться еще не одно десятилетие. Это огромные объемы нефти. Даже если энергоэффективность продолжит расти, спрос будет поддерживаться благодаря увеличению населения и благосостояния. В Европе эти два показателя, может, и не изменятся, но не в Азии и Африке. Население Земли продолжает расти более чем на 200 000 человек в день. То есть к тому моменту, как вы потратите полчаса на просмотр этой газеты (хотелось бы, конечно, побольше, но мы же понимаем — все очень заняты), в мире появятся более 4000 новых граждан. Секс и его последствия — фундаментальный фактор экономического развития, особенно в сочетании с сокращением уровня бедности, которое сегодня можно наблюдать во многих регионах Азии. По грубой оценке, ежегодно появляется по меньшей мере 250 млн новых потребителей коммерческой энергии.

И основной источник этой энергии сегодня — ископаемое топливо. Пока не ясно, насколько реалистичны планы по переходу к миру без углеродных выбросов, но даже самые завзятые оптимисты согласятся, что на это потребуются десятилетия. Это будет V акт, и мы к нему даже не приблизились: пока что мы, без сомнений, живем в эпоху углеводородов.

Сохраняющийся спрос — это один фактор, который определит развитие нефтяной промышленности и ответ на сложившуюся ситуацию. Другой фактор — технологии. И, прежде всего, технологии, которые позволят разрабатывать новые и во многих случаях сложные проекты при $60 или $70 за баррель, — именно из этого, как представляется на данный момент, будут исходить участники отрасли. Думаю, было бы слишком пессимистично утверждать, что этого нельзя достичь. Цена нефти падала и раньше — в 1980-е, в 1990-е гг., и нефтяная отрасль не перестала существовать. Проекты, конечно, откладываются, но те, кто, подобно банкирам Goldman Sachs, заявляют об отмене проектов на $1 трлн, похоже, совершенно не понимают, что происходит. Проекты не отменяются. Работающих на них сотрудников просто отсылают искать менее затратные решения их реализации — и в большинстве случаев эти решения зависят от технологий. И в большинстве случаев, как и раньше, они будут найдены. Возможность поэтапных технических преобразований в отрасли просто удивительна.

Конечно, не стоит забывать и о технологической революции в конкурирующей сфере — возобновляемых источников энергии. Однажды достижения в производстве или хранении солнечной либо другой энергии сделают их способными эффективно функционировать без подпорок со стороны государства.

В долгосрочной перспективе произойдет и то и другое, снизится себестоимость производства как углеводородов, так и энергии из возобновляемых источников. Поэтому уже в обозримом будущем может наступить эпоха изобилия — в том, что касается энергии. Для отрасли вопрос заключается в том, что случится раньше. С точки зрения управления рисками, компаниям надо балансировать свои портфели, думая, если использовать старое выражение, «не только о нефти». И кому-то нужно создавать транснациональную компанию по производству энергии из возобновляемых источников, чтобы принести достижения в этой области на мировой рынок.

Таким образом, можно сказать, сколь бы нелогичным это ни показалось, что год завершается на оптимистичной ноте. Следующий год будет болезненным — все будут приспосабливаться к окончанию картельной эпохи. Но спектакль не окончен. Деторождение и технологии никуда не денутся. Выиграют те, кто воспользуется моментом и новой реальностью к собственной выгоде.

Автор — обозреватель Financial Times